Арон бен Илия Никомодио родиля в Никомодио, малой Азии, живший в Константинополе во второй половине первого столетия шестого тысячалетия, около 1270 года х.э.
Никомодио оставил после себе, кроме мелких, три важные сочинения в объемистых книгах, 1. כתר תורה Венец Закона, 2. גן עדן Сад в Едене о религиозных и обрядовых узаконениях и 3. עץ חיים Древо жизни, о Богословии с философической точки зрения.
Мы остановимся на этом, последнем сочинении Арона.

Книга эта составляется последнее слово нашей литературы о Богословии.
План ее и способ изложения совершено одинаков с מורה נבוכים  Моймонида и ספר הנעימות Иосифа Гарое.
Учителями Никомодийского преимущественно были арабы филоссофскими школами которых он и пользовался.
Так как неоднократно нам приходилось говорить о философах и философии и впред, быть можеть еще случится, то предполагая, что из числа моих единоверцев, которые возьмуть эту мою книгу в руки, найдутся, имеющие смутное понятие о философии, а потому я нахожу здесь удобным объяснить им в нескольких словах значение философии.
Философия, собственно говоря, отдельной науки сама по себе не составляет; но каждая наука рассмотренная как абсолутная истина, рассуждение о ней, представляет свою философическую сторону.
Слово это произошло из двух эллинских слов фило и софи люблю мудрость.
Первоначально, в Греции, это прозвище придавалось известного образа жизни, с известными правилами и учением людям.
Наши же философы - преимущественно занимались Богословием с философической точки зрения.

И последний наш философ, о котором теперь мы трактуем принадлежал к их школе.

В своем предисловии уже первыми словами он точно определяет предмет, которому посвятил свой труд:

Я Арон сын Ильи говорю, что каждый, ищущий истинны и обретающий ее получает великое душевное наслаждение и чем выше исследуемый предмет, тем более становится счастливым, обретший абсолютную истину о нем.
Мир, нами обитаемый, мы постигаем своими внешними чевствами и, если мы станем допытываться и исследовать как он существует и управляется, то невольно прийдем к заключению, что в виду постановленного предела его существованию и силам его управляющим, невольно верить, что он, т.е. мир не мог имет безпредельного начала.
Если же Бытие его было вызвано внешнею Силою, то и существование его необходимо должно быть поддерживаемо тою же силою.
Одним словом, внешнее, не от мира сего, Сила его создала, Она же ежеминутно поддерживает ее существование и действительно только эта безпредельная, непостижимая Сила могла, Единным, безтелесным - Словом своим создать моментально все видимые и невидимые миры.
Все люди, даже некоторые дикие народы, исповедуют и веруют в Силу сказавшую: Да будет свет и был свет, под тем или другим образом.

Авраам, патриарх наш, научил нас исповедывать Его под именем, Еговы.
Адонай - Господа, Творителя и Зиждителя.
Вызвав все из ничего, Он разделил весь мир по Своему глубоко мудрому благоусмотрению и как безконечно добрый Отец не оставил творений Рук Своих с первой минуты их творения и не оставит до последней минуты их бытия.
Вера нас учит вполне верить в совершенство Единства Бога; но подобное верование, начинаясь преподаванием не должно остаться навсегда школьным преподаванием.
Науки и ум даны нам преимуществанно для того, чтобы мы старались сделать нашу веру осмысленною и только тогда, сообразуя наши дела и поступки с религиею, достигнем желанного совершенства и удостоимся благоволения Отца небесного, Цоздателя нашего.
Ни словом, ни мышлением мы не смеем дерзать умалять величие Его совершенства.
Он Господь, Бог наш и нет Ему подобного ни на небе, ни на земле.
Святая Его воля была, создавая разделить вселенную на мир духов, безплотных ангелов, на мир небесных тел, не изменяющих ни формы ни образа движения и не прекращающих своего существования.
Наконец общая масса, из которой состоит земной шар, в свою очередь состоит из предметов неорганических и органических, т.е. царства животных, растительности и предметов ископаемых.
Над ними, над всеми Ему угодно было поставить человека, как венец совершенства с душою бессмертною и разумом, всеобъемлющим.

Диагонал философических рассуждений о богословии Никомодийского составляет итог его изысканий о вышеупомянутых предметах.
Таким образом, он учит нас познавать Бога посредством изучения Его творений.
Этим доказывается возможность откровения, необходимость пророчеств и вполне оправдывается явление Господне на горе Синайской и вручение Мойсею, как милость Его, двух скрижалей с десятью заповедями, заключающими в себе все правила в отношении Бога, государственного и общественного быта и членов семейства.

Книгу свою он начал рассуждением о творении, а потом перешел к предметам творения, идя постепенно с нижнего класса к последующему, пока не дошел, как в видении патриарха Якова, к самой верхней ступени лестницы всего бытия.

По его словам, естествоиспытатели и философы, в то время отличительные качества одних предметов от других и видоизменение пород приписывали отличительным свойствам отомов и, что жизненность заключается отдельно в каждом атоме как, что, в умершем физическом теле, отдельные атомы некоторое время еще продолжают жить.
Такое мнение распространялось также на царство растений и ископаемых.
Вообще, атом играл самую важную роль в мироздании.
Первоначальный атом, из которого были воспроизведены, силою творчества, все телесные миры, был предвечен.

Не такой теории держался наш естествоиспытатель и богослов.
Он присоединился к школе философов, которые нашли, что все предметы в природе были сотворены из тела и души.
Предметы ископаемые, камни и проч. образовались из воссоединения четырех элементных стихий, это их тело, а душу их составляет сила, воссоединив, удерживающая ети стихии.
В растениях прибавлена сила растительности, что отличает их од покопаемых и составляет их душу.
К этой силе растительности в животных добавлена физическая душа, выделяющая из себя пять известных чувств.
Наконец, в человеке ко всем этим физическим силам добавлена разумная душа, низпосланная с неба.

Так, он не признает существование атома в природе и считает все сказанное о нем и вымыслом досужей фантазии.

В способе изложения, подражая Маймониду, в мыслях своих он во многом не соглашался с ним.
Я нахожу необходимым указать на существенное отличие Никомодийского от Маймонида.

Последний, в своем столь знаменитом сочиненииמורה נבוכים  целым рядом рассуждений старался доказать, что от родоначальника Адама люди не восприняли ни разума, ни бессмертной души, а только в дар способность учиться, усовершенствоваться и достигнуть высшей стеопени развития.

Человек родится в цостоянии животного и может доразвиться до степени ангела.
Таким образом, сам человек приобретает себе душу бессмертную и всеобъемлющий разум.
У него, этот приобретенный ум называется שכל הנקנה.
Способствующим средсвом к успеху служит благоустройство мозгового вещества и друфих членов тела.
Чем более достигнута развитость, тем ближе становится подобная душа, по освобождении из своей оболочки, к Престолу Всевышнего.
Подобная философия имеет весьма нагубную строну.
Все злые дела, убийство, разврат и пр. не могут создать никакого препятствия такой умственно развитей душе приобрести бессмертие и вечное блаженство.
Верование в воскресение мертвых Маймонид считает абсурдом.

Не так рассуждает наш философ и не к такому убеждению пришел он о душе человека предварительными исследованиями.
Он ни на шаг не отступал раз на веки поставленного незыблемого маяка и ни на одну минуту не упускал из виду, отражающегося от него света и указываемого им пути.

Если в книге Бытия сказано: и жил Адам сто тридцать лет и родил сына по подобию своему, (означает плоть) и по образу своему (означает бессмертную душу), то, Сиф, плоть из плоти и дух из духа отца своего, унаследовал от Адама вполне самостоятельную, бессмертную душу точно такую, какую Сам Господь вдунул в Адама.
Точно от Сифа воспринял такую же душу сын его и так дальше.

Другое отличие в мнениях их состояло в том, что Маймонид допускал эпикурейское начало происхождения вселеной; тогда как наш философ глубоко верил в слово Сващенного Писания и привел логичные доказательства подтвердить слова Его и убедить, что вся вселенная создана Богом из ничего.

Маймонид допускает безконечное существование материи, а Никомодийский дает ей определенное начало и определенный конец.

Подобно Маймониду он посвятил сорок три главы из этой книги на объяснение слов и фраз, приведенных в Священных книгах о Господе Боге, каковые могли бы прородить понятия о материи и ограниченности.

Всеобъемлющий, Непостижимый Егова на столько чистейший Святый Дух, что мы даже помыслом не посмеем приписать ему малейшее физическое качество или какой-либо член органических существ.
Если мы говорим: перст Божий, рука Господня, Господь разгивался и т.п., то мы должны твердо помнить, что все подобные слова, подобно фальшивой монете нами подделанной, нами же вымышлены.
Да и Священное Писание употребяет их сообразно масштабу нашего понимания, подобно тому, как взрослые употребляют ребяческие выражения, разговаривая с детьми.

Вот образец, как объясняет Арон подобные слова: צֶלֶם образ ¹, (עץ חיים глава 32) имя, даваемое силе, оживляющей физическое существо, или же означает вид, форму предмета, сделанного человеком из составных частей или цельного материала.
Следовательно, в первом случае слово צֶלֶם определяет натуральный образ, а во вторем искусставенный.
Так как изменение физиономии всегда бывает в связи с состоянием души человека, то Священное Писание приписывает наружное изменению к таковому צֶלֶם, а т.е. образа-души.
Отсюда выражение: создадим человека по образу Нашему ², без сомнения, должно относиться к душе Адама.

¹ Книга Бытия глава 1, стих 26
² Тоже самое

По образу Божьему, поставленный на земле ему и предоставлена была Божественная власть на ней: Небеса, небеса Господу, а землю отдаль сынам Адама.
Так и выражение Псалма: Господь, пробуждая, образы их, צַלְמָם презрит, означает души грешных, которые будут презрены при воскресении мертвых. ³

³ Псалом 73:20

Как читателю уже известно ⁴, что важную роль играли в арабской филисофии две противоположные школы: Ашариев и мутазилитов.
Ему также не безъизвестно, что ашарии проповедывали безусловный фатализм и по их учению человек всегда подневолен в своих делах.
Судьба его определяется при его рождении и как бы он ни старался не может избежать ее: кому суждено, еще при его рождении, быть разбойником, то какое-бы воспитание ни получил, к какому-бы то ни было вероисповеданию ни принадлежал, все таки будет тем, чем суждено ему быть.
Более подробно знакомит читателя с этим учением наш богослов и  указывает на его неправильности, между прочим он задает вопросы: Но, при таких порядках к чему законы, возмездия и наказания?
В чем мое преимущество перед другими, если я благочестив, богобоязнен, праведен?
Чем я виноват, если я богоотступник, грабитель и вообще погряз в грехе, если на роду мне так написано?

⁴ См. первую часть этого труда

Дальше и дальше развивая свои мысли он точно определил несостоятельность учния ашариев, чем, конечно, и разбил его.
Мутазилиты же проповедывали совершенно проливоположное учение.
Всю свободу действие они предоставляли самому человеку: Бог наградил человека всеобъемлющим умом - разумом, отличающим хорошее от дурного и познающим истину от лжи.
Но, так как человек по своей натуре мог легко спотыкаться, то Господь дал ему Закон, роководящий его по пути жизни.
За все свои даяния он и обязан дать ответ пред судом Сердцевидца.
На то ему и дан разум, чтоб управлять своими страстями; на то ему и дан завет, чтобы повиноваться его велениям.

За тем, он излагает как образовалось учение о переселении человеческих душ в животных גלגול и возмездии животному в будущей жизни за муки, перенесенные им на земле.
Указывает на чем основываются эти учения и как можно их разбить.

Все то, что сказано мною до сих пор, о книге Никомодийского составляет только подготовительную его работу к разрешению главной задачи Богословия о познании Бога из Его творений.
На размере моей книги, ни принятая мною на себе задача не дозволяют мне распространяться более подробно об всех философических школах и религиозных учениях, им приводимых.
При всем том не мого совсем уж промолчать и не познакомить читателья моего, с выдающимся из них.

Арон пишет, что он насчитал до семи разнообразных учений, трактующих каждое по своему о Боге и Его зиждительстве.
Исчисленные им учения суть следующие:
 
1) Учение Эпикурея, которое подразделяется на два:

a) Учение Шеманея и единомышленника его Шефастани.
Они все отрицали все, отрицали самого себя и учили, что все видимое, не более, как сонное явление.
Суждения их на столько глупы, все слова их на столько детскинаивны, что автор трактуемой нами книги нашел их положительно не достойными возражать им.

b) Учение Мулуда.
Непризнавая фактического существования за всем видимым, оно находить совершенно безразличным: имеет-ли мир начало бытия или не имеет?
Просуществует-ли временно или бытию вселенной не будет предала времени?

Все произошло случайно, все зависит от случая.

Это учение так разрешает эти вопросы.
С прискорбием Арон пишет, что что были слепцы и из караимских писателей, которые увлекались этим глупым учением.
По словам его, о них то пророк говорил: Они отказались от Господа, они говорили, что нет Его и зло не постигнет вас. Какие же мышления могли привести к этому вредному и отталкивающему учению?
Прежде всего они введены в заблуждение превратностями судеб людей.
Конечно, часто им встречалось видеть в жизни, что люди достойные находатся в уничижении, а недостойные приобретают славу и почести.
Благочестивые, век цвой, проживающие по закону и по правде терпять лишения и бедствия, а богоотступники блаженствуют и в добавок издеваются над первыми.
Ум их не мог переварить эти превратности, а потому они нашли более удобным приписывать все случаю.
Подобное учение существовало, повидиму, еще до Аристотеля, потому что уже он восстал против него и писал, в единичных фактах, иногда, можно усмотрет влияние случайности; но в общем управлении миросоздания невидимая Рука Творца явно заявляет о своем могучестве и мудром управлении.
Если бы стихии не подчинялись строго установленным законам, а зависели бы от случая, то давным давно оне превратили бы все в хаос.

2) Учение Литаби, которое признавало, что действительне все создано Творцем; но Он, дав начало Бытию предоставил все случайному управлению.
Учение это не далеко ушло от предшествовавшего.
Кто верует в сотворение миров, тот обязательно должен верить и в безграничную милость и щедроту Превечного.

Как же Всемилосердный Господь предоставил свои творения, столь мудро Им созданные, противоположным всеразрушающим силам природы и не защищает их от гибельного влияния тех сил?
Опять тот же ответ: да если, было бы так, то, давным давно, оне разрушили бы все и превратили бы в хаос.