Приверженцы же Анана освобождались от всех налогов и всякой тираннии, а напротив они в случае нужды всегда находили материальную поддержку со стороны духовных пастырей и передовых людей общины.
Массе ее всегда жилось свободнее, чем неимущей братии талмудистов, а потому последнее массами приставала в Иерусалиме к Анану.
Ниже мы увидим, что из среды паствы Анана стали проявляться энергичные миссионеры, разъезжавшие по городам и безбоязненно, в самом центре талмудического мира, проповедывали об учении Анана.

Не смотря на то, что он отказался от высокого сана экзиларха и всех почестей, приютившиеся под его знамя и самые власти не переставали смотреть на него, как на экзиларха и воздавать ему подобающие почести.

Само собою разумеется, что Анан, подобно Мартину Лютеру, не мог считаться законодателем.
Роль, как его самого, так и сподвижников, ограничивалась преподаванием и объяснемием Закона и вообще внушением доброй нравственности своему народу.

Нельзя тот не упомянут, что на детали Закона взгляд Анана не всегда был верным; но принцип о единстве Закона всегда оставался неприкосновенным.
По этому, я думаю, ошибаются те, которые пологают, что Анан отрицая Талмуд, разрушил связь между настоящим и библейским прошлым и насмеялся над историей (*).
Из самого свойства пропаганды нашего руководителя понимается, что он не придавал Талмуду значение божественного Закона; но, до Анана, Божественный Учитель, проповедывал также об этом.
Если Первый не разрушил связи между настоящим и библейским прошлым и не насмеялся над историей Израиля, то и последний не мог сделать этого.

(*) См. Греца, История евреев от древнейших времен до настоящего, т. 11, стр. 186

Напротив, в своих коментариях, как Анан, так впоследстии другие наши писатели не один раз прибегали к помощи Талмуда там, кде слова его согласовались с истинной и здравым смыслом.
Впрочем, не запрещено пользоваться умственным произведением кого бы то ни было по нашему вероучению.

Так мы видим, что и ученые Европы заимствовались от греческих философов и арабских писателей (*).

(*) Один из ученых наших писателей, Нисан бен Ной, даже обязал изучать Талмуд, как научную книгу, говоря, что многое в нем написано машими предками.

И так базисом рассуждений и аналогических выводов Анана послужило одно только Пятикнижие Мойсея и как подспорье к нему Пророки.
Отсюда и последовало определение праздника пятидесятницы в воскресный день, а не в подражание садукеям, как хочет доказать Грец.
Опять таки нужно считать его последовательным в признании крови животного источником его жизни (*), а не ставить это ему в упрек, как делает Грец.

(*) Смотри Закон Мойсея, книгу Бития гл. 9 ст. 4 и Левитов гл. 17 ст. 10, 11 и 12

Одна из самых важных заслуг Анана состоит в том, что им был отменен престиж всякого авторитета и всякой доктрины.
Открылось широкое поле для каждого изучать и тольковать слова Закона и не быть в этом отношении связанным по рукам и по ногам; правило, что ребе так сказал и быть тому по сему было вполне отменено.

Правило, введенное Ананом, еще при его жизни, было применено к нему самому учениками, по следующей причине.
Мною уж было сказано, что Анан родился, воспитывался и вырос среди Талмудического мира и что, как он так сподвижники его неоднократно прибегали к помощи Талмуда в своих исследованиях.
Все это не могло не отразиться на проповеданном ими вероучении, а это в свою очередь, не могло согласоваться с чистым мозаизмом.
Поэтому ближайшие последователи Анана назывались не караимами, а Ананеями, которые послужили, так сказать, посредствующим пунктом, между раввинистким и караимским учением.

Подоспело новое поколение, воспитанное при других условиях и иной среде.
Скоро оно заметило отступления своих учителей и не приминуло возражать и поправлять их ошибки, что им и не возбранялось по правилу, созданному самым Ананом.

Из хода событий можно предполагать, что Ананеи образовались из Талмудистов, перешедших в лагерь Анана.
Отличительная черта этих последних скоро улетучилась и они слились в одно с Бене Микра, чистыми мозаистами, т.е. исповедующими один только Закон Мойсея.

Тут же, на востоке к ним присоединились остатки толка садукеев и байтосъян.
Присоединившись к этой партии они восприняли от нее веру в загробную жизнь и воскресения мертвых, хотя прежде отрицание того и другого саставляло догму их раскола (*).

(*) Толк Садукеев и Байтосъян проявился при втором Храме. Раскол этот был вызван следующею причиною: ученик Симеона Праведного, мудрец Антигоний, проповедуя отнажды сказал своим ученикам и слушателям: дети мои! Вы не будьте подобны рабам, служащим своему господину из за ожидания награды за свое служение, а подобны, тем рабам, которые служат ему без всякого возмездия и ожидания награды и да страх Божий руководить вами!
Двое из учеников его Садук и Байтось придали этим прекрасным словам иносказательное значение и вывели, что отсутствие награды указывает на отсутствие кары, а если так, то нет надобности ни в загробной жизни, ни в воскресение мертвых. Они отпали от своих товарищей, стали проповедывать внов вымышленный ими раскол, в основании которого положили три главных пункта: 1. Принимать Закон Мойсея в буквальном его смысле, не применяя к нему никаких аналогических выводов. 2. Не верить в зиждительство Бога над миром хотя бы Им и созданным. 3. Не верить ни в загробную жизнь, ни в воскресение мертвых.
Раскол этот, при втором Храме принял очень широкие размеры. К нему присоединились многие священно-служители и члены синедриона. Так, престарелый Иоанан, в продолжении восьмидесяти лет, занимавший престол патриарха, в конце дней обоих присоединился к расколу этому.
Фарисеи, долгое временя вели с ними борьбу. Победа всегда оставалась за чадукеями и только к концу существования второго Храма первие взяли верх. Тогда, последние присоединились к чадыкам, (праведникам партии параллельной с Бене Микра).

Слияние Садукеев с последователями Анана дало повод некоторым раввинистским писателям признать всех караимов Садукеями.
Такое явное пренебрежение истиною было вызвано желанием уронить своих религиозных врагов злым умыслом.

Главным же, господствующим элементом настоящего караимизма составляли древние Бене Израиль.
Израильтяне эти были уведены в плен еще при существовании первого Храма царем ассирийским Шалманеесром в 674 году до Р. Х.
Он пошел на Израильтян при царе Осии и обложивши Самарию, держал ее в осаде три года. Она дольше не могла выдержать и была принуждена сдаться. Взяв ее царь ассирийский вывел Израильтян в Ассирию и поселил их в Халахе и при Хаворе, реке Гозанской и в городах Мидийских (втор, книга Цар. Гл. 17).
Эти пленники передвигаясь постепенно чрез Азию и Кавказ, частью поселялись по берегам Черного моря, а частью удаляясь во внутрь Таврического полуострова, поселялись в разных местах: в Старом Крыму, Чуфут Кале (в древности Кирк-ер - местность сорока) и проч. (*)

(*) По мнению Греца передвижение Израильтян поселившихся к Крыму, было совершено не через Азию, а попав в Испанию и близь лежащие страны, они вследствие гонений эмигрировали в Крым. Это мнение Греца далеко не соответствует историческим событиям. Да и сверх того, у него остаются вопросы открытыми: когда, в какую эпоху воспоследовало это передвижение? Кто были эти эмигранты, талмудисты или караимы? Какими судьбами они попали в Крым?
Изгнание караимов из Испании было в двенадцатом столетии, раньше изгнания раввинистов. Караимы - изгнанники поселились не в Крым, а в других местностях, как скоро будет сказано.
Что предки наши под именем Бене Израиль жили в Крыму, следовательно гораздо раньше всех нагнаний из Испании, на это весьма веские, исторические доказательства.
Во первых. Известно, что в память возобновления жертвенника во втором Храме, при Гашмоннаях, был установлен Ханука, праздник свечей, празднуемый и ныне талмудистами. Так как предки наши при втором Храме не жили ни в Палестине, ни в столице ее Иерусалиме, то этого праздника не приняли и о нем ничего не знали.
Во вторых. Как талмудисты, так и мы постимся в четвертом, пятом, седьмом и десятом месяцах. Первыми посты эти соблюдают в память разрушения второго Храма, а мы соблюдаем в память разрушения второго Храма, а мы соблюдаются в память разрушения первого Храма. По этому, посты эти совпадая в одни и те же месяцы различествуют своими числами.
В третьих. Присвоенные нашими предками персидские собственные имена Гулаф, Гохар и пр. ясно указывают на их прохождение через Персию. Для более обширного ознакомления с этим предметом служит прекрасным источником сочинение заслуженного профессора Д. А. Хвольсона под заглавием: Сборник еврейских надписей, изданное археологическим обществом в 1884 году.
В четвертых. Общеупотребительные татарские имена встречаются на надгробных памятниках наших предков уже тогда, когда еще и духа татарского не было в Крыму. Это также ясно указывает на их прохождение через Кавказ и Персию, откуда завезены ими эти имена сюда в Крым. Так называемые наши татарские имена попадаются же между персидскими именами.
Пятое. Не всякий народ так легко входит в дружественные отношения с окружающими народностями и подвергается акклиматизации как караимы. Вступив под мусульманское владичество, тотчас у них появляется на востоке арабский а в Крыму татарский язык и их имена, под владычество польское их язык и фамилии, греческое тоже самое как то: Ферусин, Кера, Афедра и пр. и раз воспринятое даже по переходе под другое владычество уже не забывается. Так мы видим, что переселившиеся из Константинополя к нам в Крым караимы говорят по испански, гречески, турецки и по русски. Теперь является вопрос: почему переселившиеся из Испании караимы и раввинисты не сохранили ни одного испанского слова, ни одного испанского имена! Все это ясно доказывает, что предки наши, древние жители Крыма пришли сюда через Персию и Кавказ а в Испании никогда и не были.